Автор: Близнечный Миф
Форма: миди (около 4000 слов)
Категория: фемслэш, гет
Пейринг: Оливия/alt!Оливия, остальное намеками
Рейтинг: R-NC-17
Жанр: сюр, драма
Краткое содержание: А что, если альт! Уильям все-таки был жив? А что, если вселенных больше, чем две? А что, если... А впрочем, неважно
Примечание1: гендерсвитч, наркотики, эксперименты над людьми, пытки, полный майндфак
Примечание 2: АУ и ООС (которые у нас в каноне)
Примечание 3: Обоснуй умер в муках уже в первом абзаце.
Кубик Рубика
Синяя Вселенная. Нью-Йорк. Мэссив Дайнэмик
Закат раскрашивал небо оранжево-розовым цветом. Блики уходящего солнца играли на синеватых стеклах небоскребов. Вечер казался тихим и спокойным. Оливия стояла возле окна, расслабленно опираясь локтями на широкий подоконник. Внимательно оглядывала комнату, как будто пыталась найти Уолли с картинки. Но находила только Уолтера, водившего кончиками пальцев по граням стеклянного куба, в центре которого находился небольшой декоративный колокол. Нина Шарп, сидевшая напротив, разглядывала старые черно-белые фотографии. Питер развалился в офисном кресле, как обычно, прокатывая серебряную монетку по фалангам пальцев.
Монетка соскользнула и закатилась под стол. Питер вздохнул, подбирая ее с пола.
- Я все же не понимаю, для чего Уильям Белл оставил вам этот колокол,– прервал он затянувшееся молчание. - Ведь это же непременно должно было что-то значить.
- Должно, – тихо проговорила Нина Шарп, поднимая глаза на Питера. – Этот колокол напоминает мне о чудесном времени, что мы провели с Уильямом в Тоскане.
- Но я не это имею в виду, - Питер улыбнулся.
- Белли обожал загадки, – вступился Уолтер, пристально глядя перед собой. Его голос дрожал от волнения. – Наверняка, и сейчас он оставил нам какой-нибудь ключ, и наша задача найти его. Понять, что он хотел передать нам.
Он импульсивно дернул рукой и столкнул куб на пол. По всему кабинету разнесся гул колокола, осколки стекла разлетелись брызгами.
Красная Вселенная. Психиатрическая больница Сент-Клер
Худощавый пожилой мужчина сидел в инвалидном кресле, пытаясь собрать кубик Рубика, но артритные пальцы не слушались. И грани головоломки никак не хотели собираться. «Уильям Миллиган» значилось на лацкане его больничного халата, но сам он не был уверен, что это его настоящее имя. Он уже давно не был ни в чем не уверен. После аварии он как-то остался жив, но получил тяжелое сотрясение мозга и, как в дешевом сериале, потерял память. Вдруг он почувствовал странную боль в груди, как будто в легких резко закончился воздух, как будто кто-то вытягивает из тела его душу. Уильям захрипел, на всякий случай хватаясь за сердце.
- Мистер Миллиган, что с вами? – выкрикнула молоденькая медсестра, подбегая к нему.
Уильям прохрипел что-то неразборчивое и упал ей на руки, выронив разноцветный кубик на пол.
Красная Вселенная. Нью-Йорк. Министерство Обороны
Здание Министерства Обороны было похоже на огромный лабиринт с множеством ответвлений. Оливия бежала по длинным темным коридорам, цепляясь руками за стены при резких поворотах. Она ориентировалась на фотографическую память больше, чем на зрение, пытаясь вспомнить маршрут, который она несколько раз проходила, когда люди Уолтернейта вели ее на очередное обследование.
Наконец Оливия добежала до двери. Торопливо набрала код и выбежала наружу, резко вдохнув холодный ночной воздух. За спиной слышались крики и топот людей Уолтернейта. Оливия бросилась вперед через редкий лес, пока не выбежала к обрыву. Внизу шумно перекатывались волны залива, окружавшего остров Свободы. Оливия нервно усмехнулась. Свободы у нее теперь не оставалось, так что она, отчаянно сжав кулаки, прыгнула в воду.
***
Инстинкт самосохранения сработал быстрее, чем Уильям успел осознать, что с ним случилось. Распахнув глаза, он обнаружил себя в мутной ледяной воде, резко выбросил тело вверх, пробиваясь на поверхность.
Проходящие мимо военные катера сканировали прожекторами воду. Чтобы скрыться от них, Уильяму приходилось снова нырять и долго плыть под водой. Но это было неважно. Уильям впервые за двадцать лет так хорошо чувствовал свое тело, мог свободно двигаться, ощущая приятное натяжение в каждой мышце. Оглядевшись, он понял, что он оказался в заливе, окружавшем Министерство Обороны. Уильям опять убегал от Уолтера, опять рисковал и боялся только одного – что все это окажется сном. Он зажмурился от яркой вспышки перед глазами.
Синяя вселенная. Остров Свободы (берег)
Все снова изменилось. Катера превратились в экскурсионные паромы. Запоздавшие, слегка подвыпившие туристы свешивались с бортов и кричали что-то про любовь к Америке. К другой Америке, не к той, которую знал Уильям. Он давно догадывался, что существует параллельная вселенная, а возможно, их было несколько. И теперь, кажется, он попал в одну из них. Но это было не единственным его открытием.
- Мисс, с вами все в порядке?
Уильям не сразу сообразил, что обратились к нему.
- Мисс?
Кто-то тронул Уильяма за плечо.
- Да, что? – резко обернулся Уильям. Собственный голос показался ему непривычно высоким.
- Вам помочь?
- Нет. Спасибо. Я сам справлюсь.
-Сама, – добавил он, оглядывая себя.
Каким-то образом его сознание переместилось в тело молодой женщины. Уильям посмотрел на свои руки. На внутренней стороне левого запястья осталась почти стершаяся синяя печать с именем. Оливия Данэм.
Уильям улыбнулся. Ему было не привыкать жить под чужими именами.
***
Настоящее его имя – Уильям Белл, но он был вынужден забыть его. Когда-то он работал на Министерство Обороны США, работал на Уолтера Бишопа. Уильям создавал биологическое оружие - специальный раствор, разъедающий кожу человека до костей. Он создавал психологическое оружие - гипнотический излучатель, который делал людей беспомощными и послушными. Сколько он создал механических ловушек и устройств для пыток - не пересчитать. Но больше всего Уильям гордился своими успехами в генетике. Он создал биомеханических существ, у которых вместо крови текла ртуть, вместо сердца работал аккумулятор. Они могли принимать облик любого живого существа, используя для превращения небольшие приспособления, похожие на электробритву. Однако Уильяму этого было недостаточно. Он мечтал создать совершенного биоробота, универсального солдата, которого невозможно было бы убить никаким оружием. Он сам мог бы стать оружием, используя свой Разум и другие скрытые возможности своего мозга. Но пока Уильям не мог изобрести вечный двигатель, чтобы сделать их бессмертными. Зато он разработал препарат, который бы позволил обычным людям раскрыть свои внутренние резервы и выйти за грань своих возмоностей. Испытывать свое изобретение Уильям собирался на детях, ведь они лучше адаптировались к изменениям, их новые способности лучше проявлялись. Но Уолтер Бишоп помешал ему.
- Никаких экспериментов над детьми! Точка, - резко обрывал он любые попытки Уильяма объяснить свои задумки. Уолтер потерял сына и теперь был просто одержим идеей защиты детей от чего-либо, даже от того, что могло бы пойти на благо всего мира. Уильям злился тогда на Уолтера, считал, что нельзя допускать, чтобы эмоции довлели над разумом. В этом и заключалась, по мнению Уильяма, сама большая уязвимость людей, и он всеми силами пытался бороться с этим, но переубедить Уолтера так и не удалось.
Научная работа Уильяма стала просто невозможной. Тогда он устроился работать в больницу, в которой тайно проводил эксперименты на людях, маскируя их под лечение. Одним из его пациентов стал Билли Миллиган, парень с явными признаками шизофрении. Как цинично это ни звучало, для Белла это была настоящая удача. Уильям был уверен, что душа человека столь же материальна, сколь и тело, просто она существует в другом "агрегатном состоянии", и если раскрыть ее молекулярную формулу, то тогда можно было "переносить" душу из одного тела в другое. Стать независимым от смертности физической оболочки. Уильяму казалось, что он уже близок к успеху. Он забрал в морге несколько свежих трупов, извлек из них "душевные магниты". Так он называл маленькие, почти невидимые клетки, которые находились в крови вместе с эритроцитами и лейкоцитами, только микроскоп не замечал их. Беллу удалось выделить магниты и пересадить их в тело Билли, но ничего не произошло. Он предпринял еще несколько попыток, пока однажды не заметил, что Билл жарко спорит сам с собой. Парень выглядел напуганным. Уильям попытался заговорить с ним, и ему показалось, что он говорит сразу с несколькими совершенно разными людьми.
Видимо, в ходе экспериментов, мозг Била стал сверхчувствительным, и к нему, притягивались сознания других людей, тех, что умерли, но никак не хотели принять свою смерть. Потом в лаборатории случился пожар, подстроенный одной из личностей в голове Билли. Парень погиб, а Уильям забрал его паспорт, сжег труп, чтобы его невозможно было опознать.
Тогда все решили, что погиб Уильям Белл. Он же скрылся из страны под фальшивым именем. Уильяма не волновали моральные принципы. Он считал, что они только мешают прогрессивному человеку, заставляют его быть таким, как все, заставляют его жить только ради каких-то животных потребностей. Уильям готов был жертвовать всем этим ради науки, ради будущего. И для этого он бежал из страны. Человек мира, он считал "патриотизм" условностью, которой люди оправдывают свое нежелание слезать с насиженных мест. Он мотался по разным странам, работая то на одно, то на другое правительство. Тогда разгорался афганский конфликт, и Уильям пытался обмануть смерть, вживляя души убитых солдат в механических роботов, но что-то вечно шло не так, и у него ничего не получалось. А добровольцев, готовых принять в свой мозг чужое сознание что-то не находилось, а если Уильяму и удавалось кому-то насильно влить душевные магниты, реципиент как-то быстро сходил с ума, его душа конфликтовала с душой умершего, который почему-то никак не хотел принимать свою смерть и уходить в фоновый режим сознания. Да и потом, Уильям решил, что в этом не было никакого смысла, потому что численность армии такие манипуляции все равно не изменяли.
Синяя Вселенная. Нью-Йорк
А теперь его собственное сознание переместилось в тело другого человека. Это было по-своему иронично, но Уильяма смущало одно обстоятельство: если душа его переместилась, значит, его тело уже умерло? Как будто подтверждая его мысли, ветер подбросил под ноги пожелтевшую газету. На первой полосе был напечатан некролог. Уильям перечитал его несколько раз.
Скончался выдающийся ученый Уильям Белл. Основатель корпорации Мэссив Дайнэмик.
Там еще было множество формальных слов про неоценимые заслуги и прочее «помним, любим, скорбим». Уильям вздрогнул. Не каждый день приходилось читать сообщения о собственной смерти. Но все же больше его интересовала фотография, с которой на него смотрело его собственное лицо, но более счастливое, чем было у него самого. Уильям Белл из этой вселенной был успешным человеком. У него была слава, были деньги и была собственная научная корпорация. Но самое главное, у этого Уильяма была Нина. Его Нина.
***
Они познакомились после института. Нина пришла к нему лаборанткой. Уильям как-то сразу проникся к ней теплыми чувствами, хотя и тщательно скрывал это, чтобы не навредить своей работе. Когда Уильям разругался с Уолтером, именно Нина стала для него верным другом и соратником. Уильям доверял ей свои секреты, а Нина бережно хранила их. Она постоянно была с ним. Они были как Бонни и Клайд, почти преступники, которые любили друг друга преданно и беззаветно. Он делал все, чтобы увековечить свое имя (хотя бы одно из вымышленных) в науке, но не смог ничего сделать, чтобы спасти Нину от рака. Когда она умерла, Уильям, конечно, предпринял очередную попытку вернуть ее к жизни, но она снова закончилась ничем. Он уже начинал сомневаться в собственных способностях. Он сам тал тем чувствительным слабаком, которых так яростно осуждал. Он вернулся в Нью-Йорк, чтобы похоронить Нину на родине. А потом долго бесцельно наматывал круги на машине, пока не слетел с моста и не попал в психиатрическую клинику Сент-Клер, ничего о себе не помня, кроме странных снов, преследовавших его по ночам.
***
- Оливия. Что вы тут делаете? – раздался за спиной строгий женский голос.
Уильям обернулся.
- Нина? – только и смог выговорить он, глядя на невысокую женщину с ровно уложенными медно-красными волосами.
Он бы узнал ее и через двадцать, и через пятьдесят лет. По глазам. По этому проницательному взгляду, точно сканирующему насквозь. По улыбке. И неважно, что лицо избороздили тонкие морщины, и что руки давно не такие изящные, как были раньше, да и в теле не было прежней легкости. Уильям был счастлив встретить ее снова. Хоть встреча эта получилось такой странной.
- Оливия, вы хорошо себя чувствуете? – Нина Шарп взяла Уильяма под локоть.
Уильям не знал, что ответить. Ему так много хотелось сказать, но что любые слова сейчас звучали бы бредом. Он просто взял Нину за руку и через силу улыбнулся.
- Да. Нина. Все хорошо. Только я не Оливия.
Синяя Вселенная. Нью-Йорк. Мэссив Дайнэмик
Нина усадила Уильяма на диван, сама села рядом. Уильям щурился, разглядывая лицо Нины. Он был счастлив, что она рядом. Что можно было сидеть вот так, не думая ни о чем. Как раньше. Когда казалось, что времени нет. Впервые за последние двадцать лет он снова чувствовал себя влюбленным. Но что-то все равно беспокоило его, что-то сдавливало ему грудь, и это был не только непривычный лифчик. В этой вселенной все казалось враждебным, и даже Нина, хотя и смотрела на него с особенной нежностью, все-таки была другой. Он боялся смотреть ей в глаза, боялся, что она разгадает его. Он не знал, что тогда будет. И не хотел знать. Он просто обнял Нину. Поцеловал ее в висок, мучительно скользя губами по ее лицу. Дыхание его сбивалось, оттого, что Нина была так близко, оттого, что ее кожа пахла ландышем. Его сердце звенело в груди, как колокол, который стоял на стеклянном журнальном столике. Уильям зажмурился, улыбаясь своим мыслям.
- Нина! – взволнованно выдохнул он. – А помнишь я подарил тебе этот колокол. Тогда в Париже…
- Но, Уильям... - Нина странно посмотрела на него, приложила пальцы к его губам. – Мы никогда не были в Париже.
Некоторое время они молчали. Уильям смущенно улыбнулся, осторожно погладив Нину по руке, дотронувшись до тонкого шрама, окольцевавшего ее плечо чуть выше локтя.
- Ты помнишь, откуда у меня этот шрам? – Нина внимательно смотрела на Уильяма, он опустил глаза.
- Я не знаю, - ответил он, наконец.
Нина стянула кожу с руки, как перчатку, демонстрируя механический протез из металла и прозрачного пластика.
-Ты, - осеклась. - То есть, наш Уильям Белл сделал мне этот протез после того, как… - она заметила, как округлились глаза Уильяма и с какими нескрываемым восхищением и даже завистью он смотрел на ее кибер-руку. – А впрочем, какая теперь разница.
Нина встала. Устало протерла глаза. В кабинет ворвался Уолтер Бишоп. Уильям по привычке насторожился. Но быстро понял, что опасаться ему нечего. Этот Уолтер Бишоп был совершенно безобиден. Немного фанатичный безумец с глазами великовозрастного ребенка с восторгом смотрел на Уильяма.
- Поразительно! - Уолтер хитро подмигнул. Засмеялся, порывисто хватая Уильяма за руки. - Я знал! Я всегда знал, что ты не можешь просто так уйти! – Душевные магниты, да, Белли?
Уильям то ли покачал головой, то ли кивнул.
Уолтер уткнулся лбом в его лоб, перебирая пальцами его светлые волосы. Глубоко вздохнул.
- Белли. Как в былые времена. Вместе.
- Уолтер, это не наш Уильям, – холодно сказала Нина Шарп.
- Как? Почему? – Уолтер отпрянул, - Белли же говорил, что его двойник давно погиб.
- Так, несомненно, было бы лучше для всех, - зло усмехнулся Уильям.
Уолтер нахмурился.
- В любом случае мы должны отвезти его в лабораторию.
Синяя вселенная. Лаборатория Уолтера Бишопа
Оливия с любопытством смотрела на Уильяма, то есть на другую Оливию. Она еще не до конца привыкла к мысли, что все это время в другой вселенной существовала другая версия ее самой, а теперь еще и выяснилось, что в ее теле паразитирует чужая душа. От этого кто угодно бы сошел с ума. Оливия подошла к креслу и стала ощупывать кончиками пальцев лицо лжесебя. Как будто слепая, она осторожно проводила по линии лба, спускалась до переносице, разглаживала белесые брови. Уильям не возражал. Возможно, потому что ему нравились ее прикосновения, а скорее всего потому, что Уолтер предусмотрительно вколол ему в шею паралитик, и теперь Уильям, как кукла, мог только вращать глазами.
- Я, кажется, понял, - Уолтер напряженно жевал губы, разглядывая в зеленых глазах другой Оливии душу другого Уильяма. – Сознание Белли и сознание этого Уильяма Белла имеют одинаковый «код». Видно, душа Белли был сильно повреждена из-за энергетического взрыва, поэтому магниты притянули душу того Белли, которого нашли.
- Потрясающая теория, - Питер скептически приподнял бровь. – Только я одного понять не могу. Ведь Белли поместил магниты в тело Оливии, как они могли оказаться в теле другой Оливии.
- Думаю, дело в том, что… - Уолтер обхватил Оливию за плечи и приставил шприц к ее горлу. – Что она тоже не та, за кого себя выдает.
Оливия вздрогнула, но Уолтер быстро ввел ей под кожу препарат, и она ослабла в его руках.
- С каждым днем все безумнее и безумнее! – зло прошипел Питер, помогая Уолтеру усадить Оливию в другое кресло.
- Я думаю, - Уолтер прикрепил к рукам фальшивой Оливии датчики. - Она поможет нам найти нашу Оливию.
- А ну да. Единый код душ, - Питер прикрепил датчики к рукам Уильяма в теле Оливии.
Уильям сопротивлялся. Хоть он еще и не привык к своему новому телу, он не хотел покидать его. Не хотел становится тленом, прахом, ничем. Он больше не верил в жизнь после смерти и точно знал, что за чертой его ждет только пустота. Он не хотел. Особенно теперь, когда Нина. Хотя….
***
Все расплывалось перед глазами, и в вены вливался яд, ремни стягивали голову и грудь. Уильям в теле Оливии, Лив, Питер и Уолтер сидели на стульях, соприкасаясь друг с другом спинами, как в детской игре, где нужно успеть сесть на стул, когда остановится музыка. Музыкой было гудели компьютера и щелканье датчиков, усыпляющий голос Астрид, доносившийся как будто из другой вселенной.
Зеленая вселенная
В этом мире не было ничего живого. И вместо корней от деревьев отходили тонкие зеленые провода, путаясь под ногами. Здесь богом был Искусственный Интеллект, и он действительно был всюду. Здесь люди были на одно лицо. Бледные, худощавые с бессмысленным взглядом мутных глаз. Они шли, не разбирая дороги, вперед, напролом. Куда-то спешили, толкали друг друга, падали, поднимались и снова шли. Как лемминги, несущиеся к краю обрыва. Как зомби из фильма про Апокалипсис. Им было не страшно умирать. Ведь это были живые куклы. Манекены. Роботы. Они просто следовали своей программе.
С огромных экранов, повисших прямо на сером небе, глядел Уильям Белл. Позади него виднелись какие-то металлические остовы, как будто он стоял на подножке космической ракеты и пытался перекричать ее гудение.
- Вы не найдете ее здесь! - голос Уильяма разносился со всех сторон. - Оливия сама решила спрятаться от вас!
- Зачем? – Питер огляделся, ища глазами Уильяма.
- Она боится, - Лив приложила руку к груди. – Я чувствую ее страх.
- И что нам делать? - раздраженно спросил Питер.
Раздался удар колокола.
- Глядите! – Уолтер указал куда-то за горизонт.
Там, на самом краю мира, вспыхнул электрический луч, растянулся в белый квадрат. Мир сжался, перевернулся и, распадаясь на части, со скрипом устремился туда, в белый квадрат. Питер, Оливия и Уолтер упали туда, как в воронку и долго летели так, пока не упали на огромный снежный сугроб.
Белая вселенная
Снег почему-то был сухим, теплым и по вкусу напоминал...
- Кокаин, - Уолтер облизал кончики пальцев.
- Да ладно? – Питер засмеялся, падая на спину. Неровно дергал руками и ногами, пытаясь изобразить снежного ангела, хватая ртом разлетающиеся в разные стороны кокаиновые хлопья.
Оливия сидела рядом, сдувая кокаиновые снежинки с ладоней, находила маленькие грибы. Раздавливала их пальцами, разминая в маленькие круглые пластинки. А потом, проглотив горький кусочек шляпки, с удивлением смотрела, как вытягиваются ее ноги.
- Прощайте, бедные мои ноги. Когда-нибудь я пришлю вам новые туфли, – Оливия рассмеялась, встретившись взглядом с белым кроликом с нервными красными глазами. Это был Уолтер.
- Нам надо идти! – быстро проговорил он, поглядывая на невидимые часы.
- Куда идти?
Уолтер задумался, он уже и не мог вспомнить, зачем они здесь оказались.
- Куда-нибудь, - он устало лег на землю, свернулся калачиком, уронив голову на руки.
- Куда-нибудь мы уже пришли, и я больше не хочу никуда двигаться, - сонно проговорил Питер, глядя в сияющее, переливающееся разноцветными фракталами небо.
Мимо проносились стада розовых единорогов, вздымающих золотыми копытами радужную пыль. Над головами проплывали огромные рыбы, оставляя золотыми плавниками длинные голубовато-зеленые полосы. Назойливо стрекотали над ухом какие-то странные насекомые, которые при ближайшем рассмотрении оказались совсем маленькими коровами с хрупкими крыльями бабочки. Оливия посадила одну из них на ладонь, гладила по маленькой рогатой головке. И вдруг резкая боль пробила ее левую руку и отдалась в сердце, Оливия хлопнула по груди, едва не прибив коровку.
- Оливия! – с укором промычало обиженное насекомое. – Ты должна вспомнить!
Оливии стало так страшно, что она схватила Питера за плечи и закричала.
- Мы должны спасти ее! Иначе он убьет ее, иначе он убьет всех нас.
- Кого спасти? - Питер смотрел на нее непонимающе и только глупо улыбался.
- Оливию.
- Кто это?
- Это я. То есть… Другая я. То есть... Неважно! – Оливия пихнула Питера. - Пойдем.
- Но я не хочу.
Раздался удар колокола. На горизонте вспыхнул электрический луч, растянулся в оранжевый квадрат, и все устремилось туда. Земля немного качнулась, накренилась так, что Оливии бежать стало труднее, словно местная гравитация не хотела отпускать беглецов. Тяжелая черная туча заслонила все небо, разлилась проливным дождем из шприцов. Они падали, впиваясь иглами под кожу.
Уолтеру казалось, что за ним следует какая-то тень. Это был Уильям. Его Уильям. Он звал за собой. Он как будто положил Уолтеру руку на плечо.
- Уолтер! Как раньше, вместе. Помнишь?
Уолтер обернулся. За спиной никого не было. И вообще нигде ничего не было. Портал закрылся. Уолтер проснулся.
Оранжевая вселенная
Все вокруг было охвачено огнем. По запыленному оранжевому небу катился невероятный огромный огненный шар солнца, и лучами от него расходились языки пламени, лизали уже потрескавшиеся от жара камни. Сухой воздух обжигал легкие, Питер пригнулся к земле, прикрывая лицо одеждой. Оливия машинально потянулась к карману пиджака, где у нее всегда лежал респиратор. Лежал. Но не в этой вселенной.
Начиналась буря. Со всех сторон поднимались пока еще небольшие вихри, но они становились сильнее, быстрее, превращаясь в черные смертоносные черные смерчи, поднимающиеся от земли до тусклого оранжевого неба. Ветер свистел в ушах, бросал в лица песок и мелкие камни, сбивал с ног. Питер и Оливия старались дышать как можно реже, дольше задерживая дыхание, прижимались к земле, практически ползком пробирались вперед, где виднелось какое-то ограждение, за которым, казалось, было спокойно.
Только казалось. Ограждение представляло собой частокол, на острие деревянных палок болтались проржавевшие металлические черепа, из раздробленных трещин которых стекала блестящая серебряная ртуть. Беспорядочно клацали челюсти, выпадали оголенные проводки из глазниц, на дне черепной коробки неисправно искрили красные лампочки. Но дальше было еще хуже. За забором стояли виселицы, на которых раскачивались трупы. Их изъеденные паразитами тела разлагались, распространяя тягучий запах гниющего мяса, кровавые лохмотья одежды и кожи свисали с обугленных костей, как лепестки распускающихся цветов. Из распоротых животов вываливались внутренности, пропитанные кровью и желтыми гнойными соками.
Но когда Питер и Оливия подошли к ним ближе, они с ужасом обнаружили, что несчастные еще живы. Ожившие трупы протягивали к ним тонкие руки. Они умоляюще смотрели помутневшими глазами, выпавшими из орбит. Они открывали рот, обнаруживая за вывернутыми губами почерневшие зубы, из их разодранных глоток вырывались неясные хрипы, с посиневшего, вывалившегося языка капала слюна, смешанная с кровью.
Лив закрыла ладонью рот, посмотрела под ноги. Они стояли на осколках серых могильных плит, между которыми пробивались черным тюльпаны. От жары и сухости, от гниения и окружающего смрада они увяли. Тянулись тяжелыми бутонами вниз и рассыпались пеплом от легкого прикосновения к ним носком ботинка. Из-под земли раздавались глухие протяжные стоны.
В центре поля возвышалось устройство, что Питер видел на чертежах Уолтернейта. В устройстве стоял Уильям и всеми силами удерживал энергию, которая как будто разрывала его на части.
Питер и Оливия подошли к нему. Уильям был невменяем, из уголков глаз текли слезы.
- Если бы я мог. Если бы я мог все изменить, - в его голосе слышалось отчаяние. – Я постоянно вижу все это во сне. Возвращаюсь сюда. Каждую ночь. Это было единственное мое воспоминание, которое у меня осталось. Когда я даже имени своего не помнил, я видел эти поля, где взрываются мины, которые я придумал. Я думал, что моя работа принесет человечеству пользу, но все эти эксперименты, все эти разработки уничтожают всех нас. Мне казалось, что я изобрел лекарство от смерти, но я не учел, что бессмертная душа не может жить без тела. И теперь все эти солдаты, все эти люди, которым я дал надежду на воскрешение, лежат там под землей, их тела разлагаются, но души их живы до сих пор. И душа моей Нины, и моя. Мы обречены на вечные муки. И рая никакого нет. Если бы я мог им помочь. Но я уже не могу. Ничего не могу.
Удар колокола перебил его торопливую, захлебывающуюся речь.
- Почему портал не открывается? – Оливия огляделась, ища глазами новый квадрат.
- Он откроется, только если я уйду. Но я не могу… Высший разум, может, бог сказал мне, что я буду прощен тогда, когда тюльпаны на этом поле станут белыми. Но они не становятся. Мне кажется, они только чернеют еще больше. Я не знаю, что делать, но я не могу уйти. Не могу. Нет выхода. Нет исхода. Нет прощения.
Питер поднялся по лестнице, хватая обезумевшего Уильяма за плечи.
- Вы должны.
- Нет! – Уильям задергался. – Нет! Ты не понимаешь. Устройство разорвет нас обоих.
- Я все понимаю! – резко оборвал его Питер. – Весь мир будет уничтожен, если мы не спасем Оливию.
Питер запустил устройство, оно загудело и взлетело вверх, как ракета, разлетаясь на тысячу кусков, осколков. Сразу подул свежий ветер, поднимая с земли бутоны тюльпанов, которые стали светлеть, пока не стали ослепительно белыми.
Оливия прыгнула в раскрывшийся желтый квадрат, и портал за ней закрылся. Питер проснулся.
Желтая вселенная
Лив сразу узнала это место. Она бежала по длинным темным коридорам Министерства Обороны. Она знала каждый поворот, по которым она проходила не раз, когда Уолтер Бишоп вызывал ее на очередное задание. Но все же здесь было все по-другому. Этот лабиринт казался живым, его стены сдвигались, а пол пытался выскользнуть из-под ног. Это мир был похож на геометрическую головоломку Эшера. Лестницы расходились под разными углами и в разных направлениях. Она шла вверх, но почему-то оказывалась внизу. Перед ней открывались и закрывались тысячи разноцветных дверей, но чем ближе она подходила к ним, тем дальше от них оказывалась. Это мир казался страной зазеркалья, но Оливия никак не могла найти свое отражение. Наконец, она прибежала к развилке. Две двери стояли рядом. Синяя и красная. Оливия закрыла глаза, обращаясь к памяти больше, чем к зрению. Она прислушалась к своим чувствам. Она искала себя в детских воспоминаниях.
Когда-то, когда она жила в небольшом городке Джексонвиле, чтобы отличать свой дом от чужих, отец Оливии покрасил их дверь в синий цвет. В этом мире было все не так, поэтому Оливия решительно толкнула красную дверь.
***
Эта была комната заброшенного детского сада. Пожелтевшие лоскуты обоев слезали со стен. Посреди комнаты стоял стеклянный куб, внутри которого лежал кубик Рубика, который можно было открыть только, остановив счетчик. Циферблат был вмонтирован в верхнюю грань куба. Чтобы выключить его, надо было погасить мелкие лампочки.
Но об этом знала только Оливия. Та Оливия, которая сидела совершенно голая на полу, вжимаясь в почерневший угол.
- Странно, - Лив подошла к ней, села перед ней, взяв за плечи. – Я должна тебя ненавидеть, но не могу. Ты так…
Лив прижалась к ее шее и зашептала, чуть дотрагиваясь губами до кожи.
- Так похожа на меня. Я слишком понимаю тебя. Чувствую все то, что ты чувствуешь. Твой страх, твою боль, твое одиночество. Пока я шла сюда, я все время, постоянно думала о тебе, с каждым мгновением убеждаясь все больше и больше, что наши души синхронны. У них одинаковый код. И не важно, из каких мы вселенных, проекций. Это все неважно. Главное то, что мы должны непременно выбраться отсюда. И только ты можешь спасти нас.
- Почему я должна тебе верить? – устало спросила Оливия, дрожа от прикосновений и холода.
- Потому что я это ты, а ты должна верить только себе, – Лив улыбнулась, прижимая Оливию к себе. Она сняла с себя рубашку и накинула на ее плечи. – И поэтому, пожалуйста, я прошу тебя. Доверься мне.
Лив притянула Оливию к себе и поцеловала в губы, проникая языком глубоко в ее рот. Оливия пыталась сопротивляться, но Лив прижала ее спиной к стене, обхватив ногами талию. Лив целовала ее, чуть кусая губы и кончиком языка обводя зубы. Оливия расслабленно опустила руки. Лив подняла ее с пола и подвела к кубу.
- Послушай, Оливия. В тебе, только в тебе есть та сила, которая может нас спасти, - движения Лив были мягкими и сильными, как и весь ее характер.
- Эксперименты Уолтера, - усмехнулась Оливия, пристально глядя на мелькающие цифры. Оставалось не больше двух минут.
- Не только, Оливия. Ты чувствуешь?
Лив обняла ее сзади, крепко прижимаясь грудью к ее спине, рукой медленно гладила ее от груди к животу. Целовала ее в плечи. В груди становилось жарко. Оливия закрыла глаза, глубоко вздохнула и шумно выдохнула, перехватывая руки Лив, удерживая их. Оливия напряженно втянула в себя воздух, болезненно сжимаясь всем телом.
- Расслабься, Оливия, - с придыханием шептала Лив, легко вырвавшись из рук Оливии. - Освободись. Не будь такой зажатой, закрытой. Будь собой.
Лив гладила Оливию по лобку, проскальзывая пальцами в промежность, царапая тонкую влажную кожу. Оливия послушно раздвинула ноги шире и отклонилась чуть назад. Лив торопливо ввела в ее влагалище пальцы, чувствуя, как густая теплая смазка обволакивает их. Огонь добывают трением, и Оливия чувствовала, что сейчас заискрится. Она была оголенным проводом. На пределе эмоций, чувств. На пределе нервов. Одно неверное движение могло привести к катастрофе, но Лив все делала правильно. Оливия открыла глаза и посмотрела на лампочки, пытаясь вложить во взгляд все, что она испытывала сейчас. Медленно, сначала неуверенно, но все они погасли. И когда последняя догорела, остановив счетчик за 20 секунд до обнуления, Оливия почувствовала себя наконец-то легкой и свободной.
Куб открылся. Лив взяла кубик Рубика, ловко щелкая гранями.
- Астрид научила меня тысяче комбинаций. Так что теперь я могу собрать его с закрытыми глазами, - как только она договорила, собранный кубик уже лежал на ее ладони.
Кубик Рубика закрутился на месте, а потом рассыпался на миллионы маленьких квадратиков. Все вокруг стало исчезать. Оливия только успела ухватится за руку Лив.
Синяя вселенная. Лаборатория Уолтера Бишопа.
Питер сидел на стуле, то и дело поглядывая на Оливию. Астрид следила за приборами. Уолтер склонился над столом, увлеченно рисуя разноцветные кубики. Вдруг карандаш сломался, оставив на белом листе крошки от грифеля.
- А что если все гораздо сложнее, чем нам казалось, - Уолтер поднял глаза. – А что если вселенных гораздо больше, чем две.
Но никто уже не слушал его слов , потому что наконец-то очнулась Оливия. Вместе с Лив. Питер тут же подбежал к ним. Оливия не сразу догадалась отпустить руку Лив, которую все еще сжимала в своей руке.