[fringe-000]

Название: Начало и конец
Автор: Elialys
Рейтинг: К+
Размер: 2016 слов
Пейринг: Питер/Оливия
Спойлеры: если вы смотрите Фринж каждую неделю, вам можно.
Отказ: Мне не принадлежит ничего, кроме музы с очень, ОЧЕНЬ мазохистскими наклонностями.
От автора: Мне совершенно нет никакого оправдания, кроме того, что я, в общем-то, злая. Некоторые из этих сцен уже давно крутились у меня в голове, и сегодня я просто вписала их в слегка депрессивный фик. И если я говорю депрессивный, я не преувеличиваю. Естественно, он не отбечен... и депрессивен. Кажется, я всё сказала. Если вам захочется, не смущайтесь и наорите на меня, когда прочитаете.

Название оригинала: This is how it begins, and this is how it ends
Сайт оригинала: www.fanfiction.net/s/7842830/1/This_is_how_it_B...

Перевод: Alunakanula
Переведено на сайте: iwtb.ru

скачать фанфик в html

I.

Так всё начинается.

Мокрое и бьющееся в лихорадке тело обмякает. Душа отошла, унося с собой бесконечно малый вес, но отец ощущает, как тело становится тяжелее. Маленькая безжизненная ручка медленно падает, а за ней следует всё остальное, и Мальчик лежит с открытыми глазами, смотрящими и ничего не видящими.

Питер умер.

***

Первая Трещина появляется в неосязаемом пространстве и разделяет две вселенные. Разлом поначалу мал, но он похож на постоянно ноющую боли в груди скорбящего отца. Он расширяется, превращается в окно, в дверь, в портал, и то, что умерло на одной Стороне, продолжает жить на другой. Едва-едва, но живет.

Некоторые линии нельзя переступать.

Но их часто переступают.

Это случилось на озере Рейден. Трещина, Дыра, рваная Линия.

Отец шагает из одного мира в другой, входя сломленным человеком, возвращаясь вором, сжимающим руку сына, которого у него нет права уводить. Вселенные рвутся от вторжения, от разлома, от воровства, и у них под ногами трескается лед.

В другой временной линии Мальчик снова умирает. В этой — нет.

И из-за этого вероломства умрет кто-то другой.


II.

Пуля пронзает ее череп.

Сначала она разрывает кожу лба, а затем ударяется в кость. Потом огненной линией проходит сквозь ее мозг, унося с собой жизнь и, заменив ее Смертью, через мгновение выходит с другой стороны, оставляя за собой не такую аккуратную рану, как спереди.

Доблестная воительница падает на землю, побежденная еще до того, как ей представился шанс сразиться.

Так должно быть.

В ту ночь в воде Питер выжил, и Оливия должна умереть.

***

Оливия умирает в парке. С Питером это случается на озере Рейден.

Конечно, он знает. В тот момент, как исчезает его отец, которого и не должно было быть, ужас заполняет все его внутренности, неумолимо распространяясь как та Трещина год назад. И Питер знает.

Он родился в одном мире, а вырос в другом. Его место везде и нигде, разве что только в умиротворяющем блеске глаз Оливии, который он замечает каждый раз, когда их взгляды встречаются, и они говорят без слов. Он знает, что он любим.

Он уничтожил вселенную, а теперь у него забрали и ту единственную, которой он принадлежал всем сердцем и душой.

Скоро придет время, и ему придется сделать выбор, так же как сделал его отец много лет назад. Спасти или смириться. Уважать Мать Природу или снова обмануть Ее.

Некоторые люди не понимают уроков, особенно, когда в дело замешаны сердца.

То, что когда-то было Трещиной в ткани миров, теперь становится Трещиной в ткани Времени, и частички его просачиваются сквозь нее. Часы установлены, жизнь подводит итоги, а Оливия так никогда и не узнает, почему она осталась.

Оливия будет жить, и вскоре Питер снова будет существовать.

Но за это вероломство Питер снова умрет.


III.

Это происходит на озере Рейден.

Его тело, которое еще мгновение назад было живым и теплым, теперь обмякнув лежит у нее на руках. Его кожа окрасилась в цвет снега, а на щеках появились звезды цвета слоновой кости. Он не шевелится, но его щетина всё ещё колет ее кожу, когда она берет в ладони его лицо. Она отбросила попытки вдохнуть воздух в его легкие. Ее битва проиграна.

Питер утонул. Так же, как много лет назад утонул другой Питер, как и должно было случиться.

Берег, земля и вода по-прежнему в тумане — идеальный дымчатый круг, скрывающий двух влюбленных, обнимающихся в последний раз, и один из них даже не осознает этого.

Наблюдатель стоит в метре от них, совершенно нетронутый этой сценой, вне воздействия гнева Оливии, силой мысли сжигающей всё вокруг. Горит, горит, горит, но ее скорби всё мало. Она качается из стороны в сторону, обхватив его тело, и прижимается своей огненной щекой к его ледяной.

Как жаль вспомнить всё, только чтобы снова его потерять.

— Ты должна опустить его.

Низкий, безучастный голос, идеальная противоположность тому жгучему яду, которым пропитаны тело и душа Оливии. Она поднимает голову и глядит на него, на Лысого. Она мотает головой, упрямо, категорично. Пусть ее лицо залито слезами, но ее глаза сверкают.

— Иди к черту.

— Мальчик должен был умереть, — настаивает Сентябрь. — Он исполнил свое предназначение. Если он будет жить, это приведет к твоей собственной смерти, как я тебе уже говорил. Ты должна его отпустить.

Земля трясется, и трясется весь мир, готовый сломиться под давлением сознания Оливии. В другой временной линии она помнит, что однажды один жадный человек сказал ей, что она особенная. И она именно такая и есть.

Она понимает его жадность. Она понимает, как может один человек решиться нарушить Правила.

Она делает это прямо сейчас.

Когда-то здесь была Трещина. Она расширилась и обрушила стены. Природу обманули, и Время — тоже.

Сегодня Оливия обманывает Реальность. Она сгибает ее силой разума, изменяет ее восприятие, чтобы в другом мире, в новой Реальности, Питер снова был жив. И он живет.

Питер снова живет.

И за это вероломство Оливия снова должна умереть.


IV.

В этой реальности всё происходит медленно.

Кто-то может подумать, что им предоставлено достаточно времени, чтобы не повторять ошибок. Это всего лишь попытка выдать желаемое за действительное.

Времени никогда не бывает достаточно.

Питер такой же как всегда, решительно настроенный спасать ее, излечить ее от того яда. Однажды он уже поглотил ее душу и заставил ее сделать Выбор, а теперь он буквально поглощает ее тело, медленно уничтожает ее мозг, нейрон за нейроном.

Это убивает ее.

Этот наркотик когда-то сделал ее особенной, несколько жизней назад, но теперь он убивает ее, и они оба знают, что это цена, которую она должна заплатить за жадность.

Питер пытается, потому что он всегда пытается.

Но Судьбу невозможно исцелить.

Это случается на озере Рейден, в старом доме его отца.

Он не согласен, но Оливия больше не хочет оставаться в больнице, да и кто он такой, чтобы спорить с ее предсмертным желанием? И он привозит ее сюда.

Кажется, что это то, что нужно.

Слишком быстро она просит отключить всю аппаратуру, котрая помогает ей дышать и следит за ее состоянием. С этим он тоже не согласен, но даже на смертном одре она чертовски упряма.

Без шума аппаратуры воцаряется тишина. Слышно только тяжелое дыхание Оливии, замедляющееся с каждой минутой. Он держит ее щуплую ладонь в своей. Их пальцы переплелись. Он знает, что слишком сильно сжимает ее руку.

Но им всё равно. Он губами прижимается к ее обручальному кольцу, и они смотрят друг на друга, не сводя глаз, говорят без слов, в последний раз.

В их памяти слишком много воспоминаний, слишком много жизней, и он знает, что Оливия готова отпустить их все.

Но он не готов.

— Не пытайся спасти меня на этот раз... — просит она едва слышным голосом, прочитав его мысли. На ее посеревшей коже блестят капельки пота — лихорадка, тяжело говорить, тяжело дышать.

Оставаться в живых тяжело само по себе.

Влажными губами он касается ее руки. Он даже не пытается скрыть слезы. Ему удается улыбнуться, но он качает головой.

— Я всегда буду пытаться спасти тебя.

— В этом нет смысла... всегда всё заканчивается одинаково... — шепчет она, и ее хриплые вдохи становятся всё реже... и реже... — Может быть, пора научиться... Ты должен отпустить меня.

Ее холодные пальцы обмякают.

— В следующий раз, — обещает он минуту спустя, или час, шепча эти слова напротив обручального кольца. Золото кажется теплым от его дыхания, от горячих слез. — В следующий раз мы отпустим вместе.

Он отпускает ее пальцы, ее безжизненная рука падает на постель, и Оливия просто лежит с открытыми глазами и смотрит, не видя.

Но Питер ее не отпускает. Некоторые люди просто не могут научиться, особенно когда в деле замешано сердце.

Он в последний раз изпользует Машину. Он обманывает всё, что только можно обмануть.

Природу, Время, Реальность.

И хуже всего, что он обманывает последнюю просьбу своей умирающей Жены.

Но он устраивает всё так, чтобы у него больше не было такого соблазна. Никогда. Он отправляется в такую версию их Мира, где чертова штуковина даже не существует.

Но Питер существует. И Оливия тоже.

Если они снова откажутся отпустить друг друга, то на этот раз за вероломство погибнут все и всё.

Придет конец Всему.


V.

Это происходит на озере Рейден.

Раненый в левый бок Питер истекает кровью, и когда Оливия снова переносит их в другой мир, он почти без сознания.

Они падают на землю в полуметре от воды, и он стонет от боли в боку, усилившейся от удара и навалившегося на него ее тела. Она крепко прижимает руку к его ране и чувствует теплую и густую жидкость, просачивающуюся сквозь пальцы, смешивающуюся с прохладной водой, пропитавшей его пальто. Она тоже промокла насквозь. На Их Стороне шел дождь.

— Помощь уже в пути.

Она слышит взволнованный голос Элизабет, и отводит взгляд от умирающего любимого, чтобы посмотреть на его мать, которая стоит там, где стоял Сентябрь в одной или двух прошлых Реальностях.

Она здесь, ждет своего Сына, как и было договорено. Оливия сказала ей, что скорее всего всё пойдет не так и что ей придется им помогать.

Взгляды женщин встречаются, и они понимают друг друга без слов. Они знают.

Если Оливия остается, Питер умрет.

К тому же, у нее осталось мало времени.

Она снова глядит на посеревшее лицо Питера, еще сильнее прижимается к его груди, а свободной рукой касается его лица. Он с трудом открывает глаза и медленно ворочает головой из стороны в сторону.

— Питер, — нежно произносит она его имя, зовя его к себе, как она уже делала однажды, или дважды или три Жизни назад. Она ласкает его щеку, и ее пальцы оставляют красные следы на его коже. Это не важно. Когда он наконец открывает глаза достаточно, чтобы сфокусировать взгляд на ней, она дарит ему дрожащую улыбку.

— Я должна идти.

До сих пор его руки были бездвижны, у него не было сил шевелиться. Услышав ее слова, он обхватил ее, собрав последние силы, и стал отчаянно мотать головой. Она чувствует, что кровь начинает течь быстрее, гонимая бешеным сердцебиением.

— Н-н-не на... — он почти захлебывается.

— Тихо, тихо... всё хорошо, — шепчет она, зарываясь пальцами в его волосы и приближаясь к его лицу. — Ты знаешь, что я должна... мы так решили. Ты знаешь, что это единственный путь.

— Я передумал... — бормочет он напротив ее губ, и из ее горла вырывается смешок больше похожий на всхлип, но это нормально.

— Ты всегда передумываешь, — бормочет она в ответ, с трудом заставляя слова покидать ее сжавшееся горло. — Но если я останусь, ты умрешь.

Он держит ее удивительно крепко, не смотря на его состояние. Ей даже кажется, что от такой хватки ее кости могут рассыпаться в прах.

— Значит, я умру... — хриплым, надорванным голосом говорит он намного громче, чем раньше. — Я не могу позволить тебе уйти, Оливия...

Она считает каждую секунду. Не только потому, что с каждой секундой из него утекает жизнь, но и потому, что ее шансы вернуться на свою Сторону становятся всё призрачнее и призрачнее с каждым ее вздохом на этой стороне.

Наконец, Вселенные исцеляются, Разлом закрывается, Трещина затягивается.

Тогда почему кажется, что Миры погибают?

Она заставляет себя поднять голову, отрываясь от его лица, по которому текут общим потоком их слезы.

Поцеловав его в губы, она шепчет почти на грани отчаяния:

— Ты обещал, Питер... Ты обещал.

Она снова гладит его по щетинистой щеке, выжигая каждое ощущение в той части своего сердца и души, которая никогда не позволит ей забыть.

— Ты обещал, что мы оба отпустим друг друга.

И настает час для Правильного Выбора, для прощения, для прощания.

Им пора отпустить.

Если Оливия останется, Питер всё равно умрет. И Оливия умирает тогда, когда Питер остается жить.

Так происходит всегда.

Они принадлежали друг другу три и четыре Жизни назад. Они и сейчас принадлежат друг другу, в этот день, у края воды, когда они шепчут друг другу «прощай» и ощущают вкус слез друг друга.

Но истина в том, что не имеет значения, кому ты принадлежишь, когда Вселенная предъявляет свои права на тебя, и отрицает вторую половину твоей души.

Именно поэтому они в конце концов отпускают.

Они отпускают друг друга.

И вот так наступает конец.


Конец